[AVA]http://s3.uploads.ru/t/5tPpa.jpg[/AVA]

«Сэнрихинко» - ребенок-трофей. Непорицаемый феномен мира шиноби, корректное прозвище для таких, как он (которых, к тому же, после Четвертой Мировой в селении явно прибавилось). Кое-кто знал имена своих отцов, а кое-кто (вроде него), могли только догадываться о примерном  месте рождения своего родителя. Ну и ладно. На самом деле, ему не очень интересно, по крайней мере, он мог с уверенностью утверждать, что не настолько желает знать, чтобы ночами кусать подушку, глотая слезы,  или строить планы о том, как же ему проникнуть в госпиталь (или в архив при нем?), чтобы взглянуть на, несомненно, заполненную графу «родители» в собственной медицинской карте. Вовсе ему не так уж это важно, правда.

---

Разговор об отце он затеял  только в один день, в десятилетнем возрасте, когда его детская наивность еще перевешивала природный скептицизм и разумное мнение о том, что о некоторых вещах лучше оставаться в неведении. Он сам поставил себе условие: один день, строго один разговор с каждым из членов небольшой семьи. Ему должно этого хватить.

Дядя Гаара тогда ответил скупо и нейтрально, нечитаемым взглядом уставившись на племянника, перед этим некоторое время молчал, словно обдумывание ответа на этот вопрос требовало основательного подхода и взвешиваний всех «за» и «против». А может, надеялся, что Араси сдаться раньше, чем ему потребуется ответить хотя бы что-то.

− Хороший человек, - в итоге произнес он, едва шевеля губами, по-прежнему не шевелясь и не отводя с генина этого странного взгляда. Молчание снова затянулось, потому как испытывающий понятное волнение и жгучий интерес  Араси еще какое-то время наделся на продолжение. Но совершенно зря, поэтому, спустя пару минут этой тяжкой тишины ему не осталось ничего другого, кроме как извиниться и покинуть кабинет Казекаге, невольно ежась на пороге от появившейся неловкости. Зато из дяди Канкуро удалось выжать хоть что-то, в сравнении с лаконичностью двух слов властвующего Каге, конечно. Дядю он поймал врасплох в мастерской и был совершенно уверен в том, что получит хотя бы сколько-то внятную информацию. Пронзительно-зеленые глаза уставились на Канкуро совершенно с материнской неуклонностью во взгляде.

- Твой отец? – Кукловод удивленно посмотрел на племянника, - он…черт, - мужчина стянул капюшон с головы и всей пятерней зарылся в волосы. Трудные вопросы, на которые он не хотел бы отвечать, но Араси достаточно взрослый, чтобы знать некоторые моменты или нюансы. И да простит своего брата Темари, - Я не буду скрывать, у меня достаточно поводов, чтобы недолюбливать твоего отца. Ленивый, непонятливый идиот, который не захотел бороться за свое будущее, - порицать было на удивление легко, Канкуро едва остановил себя, чтобы не войти в раж. Тема Нары в их доме всегда была несколько.. болезненной.

− И при всем этом – гений. Что ж, ты унаследовал от него эту черту, - недоговорки. В Араси оказалось гораздо больше от его отца, чем могло бы показаться на первый взгляд. И гораздо меньше от матери, чем  всем бы хотелось.

Разговор с матерью тоже почти ничего не дал. Темари выглядела немного сбитой с толку и смотрела на сына с легкой укоризной, так, что ему сразу стало стыдно перед ней. Вдруг ей эта тема противна или болезненна? Он подумал об этом слишком поздно, но и отступать пока нельзя – он помнил свой зарок – один разговор и все.

− Он, - Темари отвела глаза в сторону, формулируя обтекаемый ответ, - действующий шиноби, поэтому я не могу назвать тебе его имя. Он не преступник, если ты беспокоишься об этом.

Араси прикусил губу – в это время в их классе гуляли разного рода слухи об одном из «трофеев» - тот звал себя сыном одного из Мечников Тумана и всячески этим бахвалился, пытаясь подражать «крутому» родителю в попытках освоить техники. Даже репутация нукенина не портила в детских глазах значимость настоящего или лишь выбранном им отца. Араси же и не думал, что его папаша мог быть кем-то подобным. Что какой-то нукенин мог сделать его матери ребенка, о нет, только не ей.

− Он ведь тебя не обижал? – все же на всякий случай решил уточнить он, неловко переступая с ноги на ногу. Темари едва подавила смешок и с любовью взлохматила его волосы.

− Ну что ты, конечно нет. Мы были соратниками.

---

«Гений, да что это значит? В чем?»

Спустя четыре года он вспоминает это определение снова, угрюмо собираясь спозаранку в дальнюю дорогу. Конечно, он еще с вечера собрал сумку, оружие и свитки, подобрал одежду, но сейчас требовалось самое сложное. Усидеть на месте, пока мать позволяет себе побыть его матерью и неторопливо, тщательно расчесывает его длинные и черные волосы. На взгляд Араси, она слишком увлеклась, а ведь ему скоро надо будет уже выходить.

− Такие длинные, - голос Темари звучит задумчиво, Араси чувствует, как она прикидывающе взвешивает в ладони его собранные в низкий хвост волосы. Обычно он делает конский хвост, чтобы они не мешались, но сейчас его шевелюрой занималась мать, и он предпочел молча переждать этот ее порыв нежности.
− Разве они не мешаются тебе? – позади что-то глухо звякнуло. Араси ощутил смутную тревогу, но раньше, чем он успел по-настоящему занервничать и обернуться, волосы натянулись и... ничего не произошло. Не уверенный, что стоит это делать сейчас, он только скосил глаза, но Темари, естественно, не увидел.

− Нет, мам, не надо их резать, - со вздохом ответил он. Периодически Темари начинает волноваться по всяким пустякам, вот как сейчас о длине его волос. Старый спор, в котором мать постоянно хочет, чтобы он носил короткую стрижку «для твоей же безопасности, а если они в цепь попадут?», а он убеждал ее, что совершенно уверен, что такого никогда не произойдет.

− Ну, смотри, - она недовольно стягивает волосы в низкий хвост, так, что ему даже становится немного больно, но молчит, терпеливо ожидая окончания экзекуции. Он встает, чуть ослабляет натяжение и кивает ей в знак благодарности. А потом зачем-то брякает:

−Он ведь в Конохе? - видит, как Темари на мгновение замирает, убирая кунай обратно в сумку. Потом поднимает голову и смотрит сыну в лицо.

− Ты так думаешь?

− Я иду туда сейчас, - снова говорит он, не дожидаясь никакой внятной реакции. Темари пожимает плечами, − Что, если я узнаю его?

−Я думала, ты перестал думать об этом еще несколько лет назад. Маловероятно, что он там будет. В любом случае, - в голосе Темари появились металлические нотки, − лучше воздержись от глупых порывов схватиться за штанину какого-нибудь мужика при подозрении на то, что это твой отец. 

---

− Я слышал, среди генинов Суны есть дети самих Пустынных Сиблингов!
− Серьезно? Я слышал, только чей-то один.
− Да дочь там! Кого-то из этих, не знаю точно, чья. Блондинка тощая!
− Да какая дочь! О чем вы вообще? Вон там шкет с разрисованным лицом, точно говорю, кукловодов сын!
− Да ты болваном всегда был, Ичиро! Он ж не только с марионеткой управляется, еще магнетизм! Казекаге сын, верно!

---

Близился последний этап, на который уже прибыл Казекаге со своей неизменной свитой. К облегчению Араси, как и всегда вне их дома, в официальных мероприятиях и на миссиях, Темари никак особо не выделяла собственного сына. Суновские две команды генинов встретились с главой своего селения, получили свою порцию воодушевляющих нотаций, и теперь расходились по комнатам выделенного для них этажа в гостинице. Закрыв за собой дверь, Араси стянул с головы капюшон, распустил смятые под ним волосы и направился в душ, старательно изгоняя волнение из собственного разума. Грим, который он наносил на себя, подражая дяде, смывался неохотно, он долго тер лицо, намыливая щеки и лоб раз за разом, и задумчиво наблюдал, как сиреневые капли растворяются в воде у его ног. Он старался не смотреть по сторонам и не вглядываться в лица других шиноби, но за почти месяц пребывания в Конохе это оказалось практически невозможно. Любопытство губило не только кошек, он это знал. Он видел слишком много подозрительных лиц, в той или иной степени гениальных.

«Гений, значит, как бы теперь самому не спалиться» - перспектива оказаться под чужим пристальным вниманием теперь не казалась ему такой привлекательной, но он отгонял от себя этот странный страх. Грим Канкуро, подобный его же капюшон и воздушные техники с применением их при помощи внушительной, из черной стали, кусаригамы, скрывали его облик. Как и другие члены его команды, он  был учеником обоих своих родственников и, в  целом, те двое тоже совмещали в себе их наследие, а один ну так точно первый кандидат в сыновья Гаары. Вот только, не его это сын.
Ну а он в этой тройке еще не самый приметный, так что... Завтра он покажет себя.

«Суна но Камаитачи» - он сам придумал себе такое прозвище, еще в  восемь лет, когда выбирал оружие. У матери был Призыв с этим несущим бурю горностаем с серпом в лапах, способным разрезать абсолютно, кажется, все. Он тоже хотел стать несущим бурю, не только в имени, но и в самом своем стиле боя.
И завтра он ее принесет!

Отредактировано Temari (Воскресенье, 17 апреля, 2016г. 19:51)

− А Коноха не меняется, - со смешком произносит Канкуро, откидываясь на спинку ресторанного диванчика, закидывает поверх руку и, глядя на пеструю толпу, бесконечным потоком шествующую по улице, продолжает:
– Столько лет прошло, новые здания, люди… а ощущения такие же. Все то же селение расслабленных болванов, куда ни глянь.

Темари оставляет слова брата без внимания, сидит, покачивая ногой, и задумчиво обводит края чашки подушечкой указательного пальца. Гаара рядом с ней тоже предпочитает промолчать, неторопливо вдыхая аромат свежезаваренного улун. Ему, в отличие от брата, все многообразие Конохи вовсе не кажется неизменным, он видел перемены, которые тщательно готовил и реализовывал Узумаки Наруто, и стремился ни в чем не отстать от прогрессивного Хокаге. Несмотря на весь их разлад, а может, даже больше вопреки, он, в конечном счете, ловит себя на желании сказать хоть что-то в опровержение.

− Шиноби Конохи никогда не были бездарны, - поднеся чашку ко рту, говорит он после минутной паузы, скорее себе под нос, чем кому-то еще. Темари скосила глаза в сторону скрытого узорами лица Канкуро, чьи густо обведенные пурпурным губы разъехались в широкой ухмылке:

− А я и не говорил, что они «бездарны». Но что расслабленные и безалаберные так это каждый второй. Только глянь на этих детишек, посреди улицы встали, будто вокруг и людей нет, - кукловод качнул головой, выразительно глядя на примечательную троицу генинов, решившую посреди дороги начать какие-то свои детские разборки. Особенно усердствовала пышнотелая девчонка  с весьма необычным цветом кожи, ее бледнокожий приятель тенью замер рядом и с невыносимой тоской в голубых глазах шарил взглядом по сторонам в ожидании, когда небольшая свара закончится. Вторая же активная в споре сторона, плотно замотанная в бинты так, что и носа не видно, выступала не меньше своей напарницы, и даже сидящим в отдалении пустынным было очевидно, что еще немного и парень снова загремит на больничную койку. Бесконечный человеческий поток начал обходить группу стороной, словно ручей крупный камень.

− Я помню эту команду, - безмятежно уронил Канкуро, постукивая пальцами по столу и глядя на потеху. – Совершено точно, «Нара» в ней никак не звучало. Жаль, такой эффективный тандем загубили.

Темари фыркнула, отводя взгляд от узнаваемых, в общем-то,  черт в этой троице генинов. Намеки Канкуро не отличались витиеватостью и в прошлые  разы, и за все эти годы она более чем привыкла их парировать, но сейчас, глядя на серьезную для генинов потасовку посреди улицы, его слова действительно почему-то ее задели. Будто это ее вина в том, что знаменитая потомственная команда «Ино-Шика-Чо» в этом поколении оказалась неполной. В конце концов, могли бы и подобрать кого-то еще, клан Нара не состоит из одного-единственного шиноби во всей этой лиственной деревне.

− Канкуро, прекрати, - Гаара тихо ставит пустую чашку на стол, прикрывая глаза. Никакого спора между братом и сестрой еще не началось, но он верно угадал вектор направления этой беседы.

− Лучше навести своих учеников, у них завтра тяжелый день.

−Хай-хай, Казекаге-сама, - шутливо отзывается кукловод, отводя взгляд от поднявшейся столбом от мощного удара по земле пыли. Мелочь коноховская разбежалась по крышам, улепетывая от подтянувшихся к месту событий взрослых шиноби, Темари засмеялась, глядя на Шино, грозящего подросткам вслед кулаком. Несомненно, Канкуро тоже своего старого знакомого узнал и начал собираться как-то особенно активно. Его можно было понять,  этот странноватый шиноби кому угодно мог основательно присесть на уши, даже если это давний противник, пусть даже ставший союзником. Понятие дружбы у Абураме было весьма размытым даже для Конохи.

− Пойдем, проведаем наших оболтусов, - озабоченно хмурясь, позвал он, протискиваясь мимо Темари, − Разве не хочешь?

Куноичи отрицательно мотнула головой, немного виновато улыбаясь. Ей, конечно, хотелось поговорить с сыном наедине, но она знала, что меньше всего ему сейчас нужно материнское волнение. Он ведь шиноби и он настроен на бой, незачем сбивать ему концентрацию. Она в нем полностью уверена.

А еще, ей не хотелось, чтобы кто-то видел ее входящей в гостиницу для экзаменуемых. Она ведь не сенсей ни одной из команд. Она личная охрана Казекаге и должна быть при нем.

− Мы час назад виделись. Сейчас они нуждаются лишь в советах наставника, поэтому, Канкуро, будь любезен, иди уже!

Брат лишь неодобрительно хмыкнул, повел плечами и удалился, захватив с собой заранее заказанный бенто. У генинов не так уж много карманных денег, тем более, к финалу  экзамена.

---

«Рок Ли?»
Араси осторожно перевернул кусаригама лезвием вверх и, для пробы, уронил на него собственный волос. Удовлетворенно вздохнул, сам себе кивнул и отложил идеально подготовленное оружие в сторону, уперся ладонями в пол позади себя и запрокинул голову, уставившись в небо, виднеющееся в окне. Он уже выяснил кое-что об этом шиноби, благо тот вел у них второй этап и хорошо засветился. Гений тайдзюцу и, судя по всему, весьма добрый и порядочный джонин. Правда, довольно экстравагантный, но все–таки.
«Хороший человек» - вспомнился голос дяди Гаары. Потом припомнился во всех отношениях выдающийся образ Прекрасного Зверя Конохи. А потом аналогичнейший, но лет на 15 более юный образ другого генина Листа, блиставший на предыдущих этапах. На лице у Араси расплылась дурацкая улыбка, мгновение, и он от души расхохотался. Если его отец этот Рок Ли, то стеснение матери он мог понять. Вот только наличие «брата», как две капли воды похожего на этого чудака, развеяло все возникшие сомнения на этот счет – фамильным сходством он не мог похвастаться, а без него явно никак (Араси все проверил, в том числе, наставника Ли). Значит, листаем мысленный каталог дальше.

«Хьюга Неджи?» - он согнул руки в локтях и улегся на пол, по-прежнему не отрывая взгляда от бело-голубого неба. Гений клана Хьюга с белыми глазами. Как показала практика, сын Хьюга – Боруто, с которым ему завтра предстоит сражаться, явно не унаследовал фамильные глаза, и его младшая сестра тоже, а значит, и он мог их не унаследовать. Чисто теоретически. Вот только, была ли мать с ним «соратником»? Араси, конечно, знал историю спасения Казекаге, и ее участников, но и эта версия для него смотрелась слабовато. Хотя, было бы круто быть из Хьюга, а?

Ладно, третий знаменитый гений Конохи (но не по значению) – Учиха Саске. Помнится, дядя Канкуро изрядно веселился, припоминая матери ее мимолетную симпатию к этому, безусловно, легендарному шиноби. Без сомнения, лестный кандидат, но, учитывая все жизненные обстоятельства, наименее вероятный. Араси вздохнул и поднял руку вверх, протягивая ее словно бы в белое, облачное небо.

Это все такая глупость. Бессмысленный перебор чужих лиц и чужой славы. Если бы все было так просто, мать бы ни за что не отпустила его вот так. Наверняка, она знала, что его невольные изыскания окажутся полным провалом. Коварная женщина, хранящая свою тайну, как зеницу ока.

Впрочем, не такая уж это приватная тайна, ведь есть люди, которые точно знали его отца. Не только дяди, но и еще несколько приближенных и имеющих глаза и уши шиноби. Просто подло скрывать это от него!
Хлопнула дверь в его номер и Араси мгновенно оказался на ногах, сжимая в ладони рукоять кусаригамы. Черная цепь глухо звякнула, когда юноша опустил ладонь с оружием, обрадованно глядя на вошедшего Канкуро.

− Дядя!
− Йо! – рассеяно отсалютовал кукловод, проходя в комнату. – А где остальные? – он прошелся по номеру, отодвигая сёдзи в соседнюю комнату в поисках двух других участников команды. Араси недовольно поджал губы:
− Не знаю, я вернулся один. Может, в другом номере зависают, – отношения у него с двумя другими участниками команды были вполне сносные, для миссий подходящие, но настоящей дружбой в них пока и не пахло.

Канкуро развернулся к племяннику и цепко оглядел с ног до головы.

− Готов к завтрашнему дню?
− Еще как! – бодрый и воинственный вид, впрочем, быстро покинул обычно флегматичное лицо. Араси вздохнул и отвел взгляд в сторону. Сел, укладывая оружие на колени. Канкуро последовал его примеру, упираясь спиной в стену и вытягивая собственные ноги.

− Мама осталась с Казекаге-сама?

Канкуро моргнул, глядя на Араси. Сейчас, когда лицо подростка не было скрыто узором, а волосы не скрывал капюшон, позволяя свободно ниспадать на плечи,  он выглядел таким невыносимо похожим на Нара, что у Канкуро стало как-то тоскливо на душе. Зеленые глаза смотрели на него так выжидающе, неужели он действительно ждал Темари? Вот она удивится, если узнает, конечно.

− Конечно, она ведь отвечает за его сохранность, - со смешком, чтобы скрыть невеселость, ответил кукловод. – В Конохе с людьми чего только не случаются.

Араси тоже улыбнулся этому заявлению, но очень скоро его лицо снова приобрело  какое-то потерянное выражение.

− Валяй, рассказывай, что там у тебя на уме - выдохнул Канкуро, мысленно смиряясь с необходимостью, очевидно, какого-то очень серьезного разговора. И черт бы его побрал, если он не представляет примерного его направления. Явно ведь не бое с тем пацаном-Узумаки у него сердце ноет.

− Завтра все закончится, каким бы ни был итог, - начал Араси, снова укладываясь на пол, сцепив ладони в замок и укладывая на них голову. Канкуро молча кивнул, поощряя племянника.

− Мы соберем вещи и уйдем. И я так никогда не узнаю.

Повисла неудобная тишина, Канкуро помрачнел, не сводя глаз с подростка. Араси никогда не казался заинтересованным в выяснении личности своего отца, хотя лично он, Канкуро, и считал, что от этого знания Темари зря его ограждает. Тем не менее, подросток  действительно не был замечен ни в каких расследованиях и тому подобной деятельности, не считая того случая в десять лет. Так что кукловод немного удивился тому, каким потерянно-расстроенным выглядит его племянник сейчас. Он уже открыл рот, чтобы задать пару аккуратных вопросов, но не успевает. Араси сам поясняет ход своих мыслей и переживаний:

− Нет, правда, дядя! Послушай, я не парился об этом вплоть до момента, когда дядя Гаара не сказал, что мы можем отправиться на экзамен в этом году. В Коноху. Я знаю, что он из нее родом. И меня снова это захлестнуло. Понимаешь? И весь этот месяц я уклонялся от назойливых мыслей, тренировки, сами этапы, все эти люди вокруг. Но сегодня…уже завтра - последний день, когда я могу что-то узнать. Понимаешь? А я его упускаю.

Араси закрыл глаза, морщась как от назойливой, но не сильной головной боли. Мысли об отце чем-то таким и были для него. Канкуро тяжко вздохнул, не зная, что сказать племяннику. Он не одобрял молчания Темари, но и настолько презреть ее решение не мог,  чтобы взять Араси за ручку да подвести к Нара.

---

− Ты все подготовила?
− Да, отец.
− Отлично. Доставь письмо, когда все закончится.

---

…Клоны носятся вокруг с такой скоростью, что начинают сливаться в одно розово-черное кольцо. Дурацкие выкрики, выпады – Араси хорош в ближнем бою, каждый раз успевая встретить незамысловатую атаку - хлопки от уничтоженных клонов заполняют воздух. Он отталкивается от земли, взмывая вверх, замахиваясь кусаригамой крест-накрест с веером сюрикенов  в другой ладони, пятерка клонов Боруто оказываются в воздухе наравне с ним, но, ухмыляясь, Араси реализует замах, отправляя вниз режущие вихри, рассекающие оставшихся клонов и вгрызающихся в покрытие арены. Сюрикены вонзаются в камень вслед в вслед за отступающим прыжками от них настоящим Боруто. Отчаянно хмурясь, коноховец подносит ладонь к правому предплечью, сводит ладони и между ними – Араси видит – ярко начинает светиться бледно-голубой шар. Тоже стихия воздуха, Араси настороженно хмурится, плавно падая обратно в развевающихся одеждах и готовясь оборонятся. Сердце стучит в быстром темпе, наполняя мускулы кровью и андреналином, пальцы стискивают рукоять, чакра струится по лезвию, удлиняясь и разрезая воздух. Боруто резко приближается, с помощью клона он катапультируется наперерез к Араси, тот изгибается, разворачивается для блока, но в самый ответственный момент его парализует болью, он неловко дергается, замерев в неоконченном движении, лишь подставляясь под расенган. Скрипнув зубами и не в силах двинуться, он понимает, что потерял необходимые секунды для защиты – странно скрежещущий звук расенгана наполняет его уши. Они врезаются. Араси как в замедленной сьемке видит, как расширяются зрачки в небесно-голубых глазах Боруто, как на его физиономию летят крохотные, точно из пульвелизатора, брызги крови. Голова его запрокидывается, он чувствует, как Боруто успевает схватить его за шиворот, и они оба падают на арену.

---

Материнское сердце чутко – Темари вскакивает с места ровно в тот же момент, как Араси отчего-то замирает посреди боя, не успевая блокировать или отвести от себя руку Боруто с крохотным расенганом. С ужасом смотрит, как оба генина сцепившись падают вниз. Клон Боруто лопается, сам мальчишка отшатывается в сторону от Араси, размазывая кровь по лицу. Темари перегибается через перила, борясь с дурнотой и желанием немедленно оказаться рядом с сыном, чувствует пальцы Гаары, сжавшие ее плечо. Брат прав, это всего лишь экзамен. Травмы неизбежны, к тому же, ну какое смертоубийство пусть даже на третьем этапе? Сейчас не те времена, за безопасностью не следит только, что ленивый, к тому же, ирьенины Конохи одни из лучших.

И все равно ее сердце готово выскочить из груди, но рука Казекаге как якорь, держит ее на месте. И она смотрит, как судья этапа склоняется над ее единственным ребенком, и ей дурнеет уже от того, что вместо заявленного Рока Ли, над Араси сейчас замер Нара, внимательно оглядывая раны подростка. Вот его ей хотелось отпихнуть от сына еще дальше, желательно, в стену.

---

От удара о каменный пол арены у него перехватило дыхание. От невозможности сделать вдох, Араси неловко задергался, сминая ткань формы на груди и пытаясь сесть, капюшон сбился и когда ему, наконец, удалось утвердиться уверенно на пятой точке, тот окончательно слетел с головы. К этому моменту рядом уже оказался судья, озабоченно вглядывающийся в его искаженную апноэ физиономию (всего лишь стремительно бледнеющая кожа, вытаращенные глаза и посиневшие под гримом губы).  Боруто, до этого ошарашенно смотрящий на своего подставившегося противника, выпрямился, встал поувереннее, подбоченясь, явно ожидал вердикта в свою пользу. Араси со всхлипом, наконец, вздохнул, слепо шаря рукой по камню рядом с собой, но кусаригама слишком далеко от него отлетела, осталось лишь проводить ее взглядом. Опустил взгляд на себя и снова едва не задохнулся от ужаса – увидел искалеченную руку, в которую влетел пусть и крошечный, но все же расенган – именно поэтому она плетью провисла вдоль тела, даже пока не подавая сигнала боли. Ну, то есть, ровно до этого момента не подавала, теперь же, стоило увидеть зияющие раны, матово-бордовую кровь, как боль вгрызлась, кажется, в самую его кость, в плечевой сустав и начала вворачиваться, втискиваться в сознание генина всем своим многообразием, заставляя его закусить губу до крови и задушено застонать сквозь зубы, бездумно мотая головой и силясь встать. К нему уже спешила бригада медиков, рядом тяжело приземлился Канкуро, недружелюблю глянув на Нара. Темари перегнулась через перила и, казалось, только Гаара удерживает ее сейчас от рывка к нему. Впрочем, Араси было не до Темари, и даже не до успокаивающего бормотания дяди. Он погружался в спасительный обморок.

---

− Сакура, - голос Темари звучит глухо, ее ладонь сжимает здоровую ладонь Араси и она даже не пытается скрыть свое волнение. Бледное лицо сына было наполовину скрыто кислородной маской, наполовину – смазанным гримом, смыть который было пока не досуг, а наспех наложенные бинты уходили от шеи дальше на туловище, скрытые больничной робой.

Харуно Сакура медленно вела ладонями,  скрытыми светящейся чакрой исцеления вдоль тела генина, сухо перечисляя его травмы.

− Переломы плечевой, локтевой, лучевой костей, разрыв мягких тканей, разрыв связок… Проникающее ранение в область печени, гемоперитонеум.
− Печени? – Темари уставилась на Сакуру почти возмущенно, − Но когда? Разве расенган может задеть что-то кроме... непосредственной области атаки? Или..откуда?
−Я не знаю.

---

Под ноги Нара Шикамару вонзился кунай с примотанной к нему запиской. Еще раньше, чем он смог бы ознакомится с ее содержанием, первое, на что должен был упасть его взгляд – треугольник, заключенный в круг.

Отредактировано Temari (Суббота, 14 мая, 2016г. 20:01)